Повесть временных лет о крещении Руси (5)
Отметим и как Летописец выстраивает «Повесть», отбирает факты: именно строит повествование, как зодчий выкладывает храм ввысь. Постепенно, но неотвратимо растет влияние христианства, усиливается и христианская линия писателя-зодчего. Год от года и страница за страницей нарастает вес христианства в «Повести». Как в архитектуре напрягаются своды несущих конструкций, так и Летописец обостряет напряжение конфликта христианства и язычества, готовит читателя к тому, что под его пером предстанет неизбежным, — торжеству христианства на Руси.
Собственно, исторически так и происходило, христианство проникало на Русь постепенно, постепенно росло его значение и влияние, были в этом длительном и многостороннем процессе свои взлеты и спады, напряженные конфликты. Летописец ничего не сочиняет, он лишь строит из наличного материала фактов то христианское будущее, которое, с его позиций, есть провиденциальная судьба Руси. Для Летописца это чудесное проявление божественной воли, но, собственно, таков обычно процесс становления любой новой идеологии — от первых ростков, встречаемых с интересом и опасением, любопытством и неприязнью, до того переломного момента, когда, суммируясь, вдруг и разом, в полном соответствии с законами диалектики, создается новое качество.
Игорь вскоре гибнет в Древлянской земле, где попытался собрать излишнюю дань. С этого момента (945 г.) киевским князем становится его сын Святослав. Пока номинально: Святослав еще мал и правит его мать, вдова Игоря, Ольга. Она жестоко мстит древлянам, сжигая Искоростень, столицу древлянского княжества.
И сразу же вокруг имени молодой вдовы сплетаются легенды. Сказы грозные и поэтические. В них княгиня облагает осажденную столицу древлян «небольшой данью». Попросила «от каждого двора по три голубя да по три воробья». Дружинники ее, привязав к птицам тлеющие труты, выпустили их. Те полетели в свои гнезда и так сожгли город. Невероятно? Разумеется.
А перед этим древлянских послов в Киеве с честью ведут в баню и, затворив накрепко в ней, сжигают живьем… Других послов будто бы внесли на княжий двор в ладье (такой был уговор, чтобы послы «повеличались»), а там сбросили с ладьею в яму и закопали живыми…
События невероятные, сказочные. Летописец как бы верит им, но пересказывает он народную легенду, одну из многого множества, что слагали в те времена. Это одна из многих, попавших из уст княжьих ли скоморохов-поэтов и актеров, с речитативного ли напева киевских, а может, древлянских сказителей прямо под перо печерского монаха.
Летописец отправляет княгиню в Царьград (955 г.). Из рассказа «Повести» об этом посольстве в Византию следует, что император Константин Багрянородный был очарован умом и красотой Ольги и дал ей понять, что хочет взять ее в жены. Ольга уклонилась от этого остроумно и кокетливо.
О других дипломатических переговорах, летопись не говорит ничего. Немного проясняет и последующий рассказ. Здесь летопись о многом умалчивает. Мало добавляют и византийские источники. Истинный ход дел придется реконструировать из весьма малой и завуалированной информации.
Летопись выглядит простой записью разговоров полусерьезных, полушутливых, и только кое-где чувствуется, что та или другая фраза может приоткрыть что-то более важное, чем то, что сообщено в прямом тексте повествования о посольстве княгини. Мы еще вернемся к этой поездке.
Еще один сюжет 955 года относится к Святославу. Христианка Ольга настаивает на том, что Святослав должен принять крещение, а сын «и не думал прислушиваться к этому».