... Молодая женщина поведала нам следующее:
„Долгие годы мы всей семьей жили в старом ветхом домишке. Однажды я спросила у Ванги, будет ли у меня когда-нибудь дом, как у людей. А она мне и говорит: „Да, вижу дом, но только окна, без основ". Я не поняла, что это значит, но стала ждать.  Месяца через два, возвращаясь с работы, я заметила, что перед нашим домом вздымается целое облако пыли. Ускорив шаг, я в ужасе увидела, что наш старый дом рухнул {возле него строили новый дом, и, как выяснилось позднее, рабочие подкопали землю под нашей лачугой), основы его обвалились, а на верхнем этаже, держась Бог весть на чем, висели окна ..."

Ванга как-то сказала:
— Если я стану говорить людям все, что вижу я знаю, они сразу же захотят уйти из этой жизни.
Она стремится любой ценой сохранить семьи, которым угрожает развод. Ей, как никому другому известно, насколько прав тот, кто считает себя оболганным и обобранным. Ванга терпеливо выслушивает всех, а затем выносит свой суровый приговор, не боясь, что кто-то останется недовольным или же возненавидит ее за то, что она разоблачила его.

Однажды из ее гардероба в Рупите кто-то украл красивое бархатное платье. Обнаружиз пропажу, она не сильно огорчилась, лишь заметила: „Ничего, они ему порадуются и принесут". И спустя неделю она показала мне платье.

Воры взломали дверь и перевернули все в доме вверх дном. Вызвали милицию, а милиционеры стали спрашивать Вангу: „Скажи, кто они, воры?" Ванга им ответила: „Это дети, и они принесут все, что взяли". Через два дня родители привели к ней детей, чтобы те извинились перед ней. Ванга сидела во дворе, а мальчишки стояли перед ней с виновато опущенными головами. „Ну что, ребята, чего вы добились? Жаль мне вас. Теперь-то вы поняли, что ничего не остается в тайне? Беда, если это войдет у вас в привычку. Так знайте же от меня: ни одна кража не остается нераскрытой, а воров презирают все люди. Идите и никогда больше этого не делайте!"