Этруски
В дальнем углу первой комнаты находилось бронзовое смертное ложе. Сам усопший давно уже истлел, но неподалеку, нисколько не испорченная временем, стояла небольшая, почти игрушечных размеров бронзовая колесница — точная копия триумфальной колесницы, на которой в годы своей земной жизни разъезжал умерший лукумон — этрусский князь. Рядом находились бронзовые конические вазы с изображениями фантастических грифонов, небольшой жертвенник на треножнике, добрых три дюжины статуэток. В ногах ложа покоился миниатюрный бронзовый щит. Несколько таких же, вероятно, чисто символических щитов (ибо они были слишком малы для дела) висело на противоположной стенке.
Небольшая, наполовину заделанная кирпичом дверь вела во внутренние покои. Со сводчатого потолка здесь свисали бронзовые вазы, а с каждой стороны двери — серебряные безделушки. На полу было множество флаконов из-под духов, а в углу, тоже на земле, множество женских украшений, позволявших безошибочно угадать — нет, почти физически увидеть, где именно некогда лежала усопшая. Не надо было обладать большим воображением, чтобы представить себе, что вот эта большая золотая пластинка, покрытая орнаментом, изображавшим различных животных, и скрепленная с другой, поменьше размерами, покоилась на груди, что золотые сережки и браслеты украшали уши и руки, что ожерелье умершая носила на шее… Вещи были на месте. Истлела лишь их хозяйка.
Другие, не менее значительные открытия были сделаны и в последующие годы. Среди них были знаменитые гробницы Барберини и Бернардини в Пренесте, где ^роскошь найденных золотых изделий соперничала с тончайшей выделкой украшений из слоновой кости.
В те времена еще нередко случалось, что, выбрав в гробнице всю утварь, все вещи, все украшения, их, как бог на душу положит, делили на две части: те, что казались подороже, поценнее, осторожно и уважительно клали в одну кучку, те же, что не сулили особых барышей, ломали, выбрасывали, а могильник (нередко вместе с настенными росписями), так и не сняв никаких планов, не зарисовав, даже не пометив на карте, где он находится, сравнивали с землей.
И в те времена начали свою деятельность несколько энтузиастов-ученых. Среди них особую известность приобрели двое: Франсуа Тоскан, который вопреки своей фамилии был флорентийцем, и француз Ноэль де Вержер.
Первый из них обошел, излазил, исследовал чуть ли не все этрусские могильники — в Популонии, Руделле, Кортоне, Кьюзи, Тарквинии, Вульчи, где он и скончался в 1867 году, заразившись малярией. Другой, путешественник и писатель в гораздо большей степени, чем исследователь, последние два года сотрудничавший с Тосканом, прославился тем, что составил первый, не потерявший, кстати, значения и сейчас, сводный труд нового времени об Этрурии и этрусках.
Это он, между прочим, оставил знаменитое описание одной из многочисленных гробниц этрусков, которым суждено было теперь войти в историю. Речь идет о гробнице, найденной им в Вульчи вместе с Тосканом незадолго до смерти последнего.
