Велесова книга — исторический документ или подделка?
«Велесова книга» — это уникальный исторический документ, написанный новгородскими жрецами в IX веке или грубая фальсификация, созданная много позже? Учитывая вновь разгоревшийся интерес ( а кстати, почему вдруг он разгорелся? Ведь книга Велеса известна с середины 50- годов 20 века и никакого ажиотажа в ученом мире, да и просто мире, не вызвала). Однако сегодня она издается стотысячными тиражами, и делаются активные попытки внедрения его в учебную программу для среднего и высшего образования в нашей стране. Вопрос: «Почему?», боюсь, заведет в такие дебри предположений, что мы оставим его для читателей.
Итак, для начала очень краткая история появления Велесовой книги. В 1919 году полковник Белой Армии Федор Артурович Изенбек находит в одном из разграбленных поместьев дощечки с письменами. После разгрома Белого движения вынужден бежать из России. Поселяется в Брюсселе в 1925 году. Находку вывозит с собой.
Остановимся на самой Книге Велеса. Что она собой представляет? Это дощечки приблизительно одного размера: 38 х 22 см, толщиной в пол-сантиметра, имели отверстие для крепления ремнём. Текст был нацарапан чем-то острым или выжжен, а затем покрыт лаком или маслом.
Давайте еще раз вернемся к личности Федора Артуровича. Безусловно талантливый, великолепно образованный и многогранный человек: учился живописи в Императорской Академии художеств, участвовал в археологических экспедициях, окончил Морской кадетский корпус; безусловный патриот, иначе покинул бы Россию еще в 18-м году. И вот такой образованный человек, патриот ( а ненависть к большевикам еще ни в одном бежавшем белогвардейце не убила любовь к России), находит величайшую для истории ценность и — молчит о ней. И ни любовь к истине, ни любовь к России, ни желание поправить финансовые дела ( а жил он вполне скромно, работал на фабрике художником, хотя и писал картины и выставлялся около 30 раз за 17 лет проживания в Бельгии), не вынудило Федора Артуровича показать кому бы то ни было свою находку. Почему?
Исключение составил Юрий Петрович Миролюбов. Ему единственному было позволено снять бумажные копии ( то есть перерисовать ) дощечки. Впрочем, если судить по имеющейся фотографии дощечки №16, фотографировать тоже было можно. Однако сделано было всего несколько фотографий и лишь одна из них — четкая, эта самая дощечка №16. Иметь на руках такую историческую и очень ветхую уже ценность и успокоиться на единственной удачной фотографии! Почему?
Что же происходит дальше? В 1941 году Ф.А. Изенбек умирает, дощечки бесследно исчезают, а в 53 году информация о них благодаря Миролюбову и Куру, редактору журнала «Жар-Птица» (русский журнал в Сан-Франциско), выходит в свет. Интерес читателей — огромный, что уже в 54 году позволяет Ю. П. Миролюбову эмигрировать в США и сразу стать редактором «Жар-птицы». Впрочем, это уже важно.
Важно, что о дощечках никто не упоминал до смерти Ф. Изенбека.
Важно, что дощечки видел единственный человек — Миролюбов.
«А был ли мальчик?»
Если отсеять всю дополнительную информацию, что мы имеем в сухом остатке? Рассказ Ю. П. Миролюбова. Единственная фотография единственной дощечки ( и это при том, что их было 38) является очень слабым доказательством.
Текст написан специфической разновидностью кириллицы (письменности христианской, что странно для язычников), и многие начертания там такие, которые появились значительно позднее: напр. буква Н до XIV века писалась как N; надстрочная черта, к которой «подвешены» буквы, как в индийском деванагари, — тоже вещь для европейской письменности небывалая.
Текст удивительно беден личными именами, хронологическими и географическими привязками — вообще, конкретными деталями. Это вызывает недоумение: повсюду, от Библии до мифов южноамериканских индейцев, очевидно стремление сообщить как можно больше подробностей и для каждого события указать конкретного действователя, вплоть до Бога.
Однако эти аргументы прямо не доказывают подложность «Велесовой книги».
Прямые аргументы против подлинности «Велесовой книги» — лингвистические. Во-первых, ее язык — это определенно не старославянский язык IX века. Современная лингвистика благодаря письменным памятникам и сравнительно-историческому методу неплохо знает, что представлял собой старославянский, и «Велесова книга» определенно написана не на нем.
Во-вторых, это вообще не может быть каким бы то ни было славянским языком какой бы то ни было эпохи. В языке «Велесовой книги» присутствуют различные (и часто взаимоисключающие) феномены, имевшие место в разных языках в разное время, в том числе исчезновение редуцированных гласных (XII век), отвердение шипящих (в русском языке — XIV век), «пшеканье» (в польском — с XIV века), сохранение носовых гласных (тоже польский — в остальных славянских языках они исчезли) и многое другое.
