Велесова книга. Дощечки 35 а, 35б
Вот ведь воистину, себячество наше причиной было, по которой свои высказываем слова обличения. И там говорим воистину благое о Родах наших, чтобы нам не солгать. Ту правду скажем. Оную, о первом Повелителе (532) нашем поведаем и князьях избираемых и сменяемых. Ибо Киська тот шел и вел Родичей по степям со скотом своим на полдень, и там, где солнце сияет, пребыл. И пришел к нему Отец Орей и вот что ему говорит: «У обоих у нас с тобой есть дети и мужи, и женщы, и старцы, и надобно нам оборонять их от врагов. И так скажем, что племена соединим, баранов своих и скот, с ним, и будем племя единое. Вот, Боги вдохновляют нас. И увидим мы хорошее с того времени века и века.»
А как считать стали, то тот говорит: «Разве единое?», а также и другое говорит. И тогда Отец Орей отвел стада свои и людей от тех и повел их подальше. И говорит: «Там устроим град. И он Голынь будет, которая есть голая степь и леса».
И Кисько пошел прочь. И вот, повел он людей своих к иным (533), чтобы не смешались они с людьми Отца Орея. А те-то старше. И так сотворили в земле той гоРода и поселения.
И так Кисько отошел с людьми и сотворил землю иную. И там поселился. И таким образом размежевались эти-то оба, и так называются чужие они другими. У всех них жизнь и сила имелись нє прцє (534), чем у других. И был Кисько тот Славен, и люди Орея Отца Славны, потому как слава предшествовала им, и Поле знало их, как стрелы и мечи знает.
Пояснения:
532 — В исходном тексте «банє» это слово, с тем же смыслом, сохранилось еще в сербскохорватском языке.
533 — В другие места.
534 — пр?є ?
Исходный текст:
Се оубо собьство нашiе прещiноу бя, якове сва iмяхом словесы облiцена дэяе. А i тамо рьцэхом во iiстiну блгая о рдем нашем, да не лждехомо.
Тоя iстову рцэхом. Оня о прве Бане наше повяждехомо а кнезi iзьбрiаоiе i меннатен.
Бо Кiська тое ыте i венде родiце о ступiех со скутя сва до полудене i тамо, iдеже суре сiащешете, пребы. I прiшедь о не Оцо Ереi i то до не рще: «Обасвы iмяхом децкы i меже, i жена, а старще [i] iмяхом [i] борънiте од вразем. I такво рещехом, iжь племены еiдахомь, овна сва а скутя, до нь, i будяхомь племено iедiно. Се, Бозе натщуть намь. I зряхомь доблiа дондежь вiецы о вiецых».
Око лiщеяхуть поща, бо теi рещашете: «Хыбо iедiне?», такожье i iно рещеть. I то Оц Ореi одвежде стяды сва i люды од оне а венде овоя подалежь. I рще: «Тамо уздобiехом градь. I тое Голыне бендешеть, яква iе глоа ступа i лiесы».
I Кiсько iде проще. I се бо ть венде людь сва до iнi, а да не смешаете со людьва Оц Оре. А се теi iесь старщче. I тако сотъврящь о земе тоiе градiе i оселя.
I тако Кыська одешедь со людь а утворяi земе iноу. I тамо сэдешеть ся. I такво од целiе одомзесешеть о те обаве, i тако ряхомь бендеще цюже онь iню. Вше те жытьва i сылы iмяе не прце онь друзе. А i бяшь Кысько теi слвень i людьва Оре Оце слвна, якожде слва претеще iхьма, а поле знаще iхьва, яко стрiеле а меще знаiеть.
ДОЩЕЧКА 35б
Вот пришли Язы в край его и начали скот забирать. И вот, Кисько напал на них. По первости он погнал их, а во второй раз самих погнали людей его. Было воронам покорма. Они поедали многие глаза людей, поверженных мечом. И вот глаголет Отец Орей, что мертвых дочерна покрыли вороны, и те покаркивают радостям своим и едят дерзко их.
И от того мерзко сделалось у Орея на сердце и говорит он Родичам: «Поддержите Кисека и людей его!» И те коней седлать взялись. И бросились на Язов, и с ними было покончено, потому как разогнали их. И так мы узнали воистину, что у нас есть сила, — когда мы вместе, никто не может одолеть нас. И то-то правда, мы не одолены ими, потому как вы суть Русские, и себе славу имеем, изреченную врагами, которые орут нам. И, видя житьё наше, соблазняются о братьях наших, о серебре на мечах наших и том, что съедается сынами теми нашими из гончарных горшков. Житьё наше в степях до конца наше. И, привязаны мы ко всему, и там пусть нам не говорят о другой жизни.
Вот, слова наши истинны, а их — лживые. Они ведь ложь рекут, и её и имеют (535).
Пояснения:
535 — Т.е. кроме лжи у них и нет ничего.
Исходный текст:
Собь те преiде Iзве до края iего i поща скутя оберещете. I се Кысько налiезе на не. О прве ождене, i о два бящь ожденень самы людьва [го]. Бяшеть гряхомь покрьме ста. Теi ядьща мнозiа ощесы а людьве поврзете од меще. I се глаголящь Оре Оце, яко мртве ущернiена гряхома, i тоiiе погряхоуть радощема свема i ядь пдерзе еi.
Се бь то омерзеще се серьце Ореово а рiеще родiцема: «Подержете Кыська i людь iеу». I та комоня седьлащете взя. [А] се врзеще на Iезе i бяша по неi, якожь растрщенi соуте. I том яхомь вiедете, до iсьва iмяхомь сылоу; до коупя не iнь не можащете одерзете ны. То i бо то iстенпе, не одевзящехомь об ова, якожде Руште соуте — а себе слву iмяхомо iзрщеноу од врзе, якове гърляшоуть до ны. А вiдяiе жiдьбо нашье, iскусете iмiуть до братень нашiех, о србре на меще ны i одь гоньщарстi горьщке уедано про сыны овiе ны. Жыдьбо нашiе о супiех есе до конце нашiе. А уждьены до све i тамь не iмяшуть намо рещешете о iнь жiвоть.
Се бо словiесы нашя iстьве соуте i iхова леждена. Се бо лузь рещешуть i нея iмуть.
