Геометрия Стоунхенджа
Геометрия Стоунхенджа - таинственные многоугольники
Стоунхендж изучен буквально вдоль и поперек. Исследователи рассматривали его с исторической, археологической, наконец, с астрономической точек зрения, но не анализировали его системных, количественных связей с другими мегалитами. Геометрия этого сложного комплекса практически не изучалась. Известно лишь, что в Стоунхендже есть ряд концентрических фигур: кольцо из гигантских камней, три окружности, образованные лунками, обводной земляной вал, ров и еще один вал. Известно также, что в окружности лунок Обри обнаружен прямоугольник “опорных камней”.
Композиция Стоунхенджа рассматривалась такой, какова она есть, то есть статичной. Например, брали прямоугольник “опорных камней” и определяли, что через точки его углов, окруженных небольшими валами, можно делать астрономические наблюдения. А что если … повернуть прямоугольник? Счастливая мысль! Действительно, поворот его на 90° позволил получить новую фигуру — правильный восьмиугольник с целым рядом замечательных свойств. Одно из них объясняет причину установки Пяточного камня там, где он стоит.
Вообще, идея многоугольника, видимо, была одной из руководящих при сооружении мегалитов Англии. Так, в композиции комплекса Эйвбери. расположенного севернее Стоунхенджа, выявляется шестиугольник. В структуре “Святилища” скрыт девятиугольник. Откуда же у островитян-охотников (если только именно они строили мегалиты) такая приверженность к многоугольникам? Древние легенды настойчиво подсказывают: Стоунхендж — храм, святилище, посвященное божествам Солнца и Луны. Фактически же для жрецов бикеров и друидов Стоунхендж служил астрономической обсерваторией.
Возникла мысль: нет ли такого многоугольника, элементы которого выражали бы соотношения орбит или диаметров планет, хотя бы двух — Земли и Луны? Ведь еще Иоганн Кеплер в своей первой научной работе пытался построить модель Солнечной системы в виде композиции многоугольников и ряда вложенных друг в друга многогранников. Вписанные в них сферы, по идее Кеплера, должны были моделировать орбиты планет. Ученые искали гармонически строгую систему мироздания.
Проверка пропорций десяти- и двенадцатиугольника показала, что у первого сторона больше Луны, если описанная окружность Земля, а у второго— меньше. Пришлось брать неправильную фигуру — одиннадцатиугольник. Он, как и девятиугольник, оказывается, скрыт в планировке Стоунхенджа. Более того, диаметр комплекса и внутренний диаметр сарсенового кольца (или же диаметр круглого могильника — ближайшего спутника Стоунхенджа) с ошибкой не более 2% моделируют поперечники Земли и Луны.
Одиннадцатиугольник в Стоунхендже может быть также найден с помощью своеобразного астрономического “ключа”. Им служит “лунный угол”, то есть так названный нами угол, образованный предельными азимутами склонений Луны в дни до и после равноденствия на широте Стоунхенджа. Джеральд Хо-кинс в своей книге отметил этот угол, но не придал ему особого значения. Между тем свойства “лунного угла” таковы, что его с полным основанием можно назвать магическим. Он, в частности, делит окружность на 22 части, а после удвоения дает одиннадцатиугольник. Сторона 22-угольника семь раз укладывается на диаметре. Так, с помощью “лунного угла” через 22-угольник в Стоунхендже выражено отношение длины окружности и ее диаметра (то есть число “пи”) двумя целыми числами (22:7=3,14).
“Лунный угол” и целочисленное выражение числа “пи” представляют собой первое замечательное свойство Стоунхенджа.
Эта же идея положена в основу планировки комплекса Эйвбери, где одно из малых каменных колец лежит на главной окружности, отсекая одиннадцатую ее часть. В Эйвбери дважды разными кольцами выражено, как и в Стоунхендже, отношение Земля — Луна (3,6).
Пентаграмма
Далее возникло стремление найти в Стоунхендже новую фигуру с минимальным числом углов.
Одно из любимых произведений графики Валентина Терешина — гравюра Альбрехта Дюрера “Меланхолия”. На ней изображен “магический кристалл” — усеченный ромбоэдр, который и сыграл свою роль в поисках пентаграммы. Грань “магического кристалла” очень похожа на нее.
Наложение пентаграммы на план Стоунхенджа показывает, что именно эта фигура, не отмеченная на местности явно, положена в основу его планировки. Окружности, найденные в пентаграмме, совпадают с кольцами комплекса.
Из рисунка видно, что размеры по крайней мере пяти концентрических колец совпали с окружностями пентаграммы. Есть основание полагать, что диаметры этих окружностей моделируют поперечники планет земной группы и Луны, так как отклонение от действие тельного соотношения диаметров (Земля принята за единицу) не превышает 1%. С помощью пентаграммы можно объяснить размеры двух колец — лунок Ъ (Меркурий) и У (Марс). Именно об этих кольцах Хокинс писал, что с ними связан ряд поистине головоломных загадок. Что касается остальных планет, то найден способ определения их поперечников с помощью пентаграммы, которая в ряде случаев может быть использована как уникальная номограмма. Пентаграмма, несущая в себе главную информацию о конструкции Стоунхенджа,— его второе замечательное свойство.
Теперь выйдем за пределы кромлеха. От Пяточного камня на северо-восток ведет аллея из валов и рвов. Она служила кратчайшим путем для транспортировки камней от реки Эйвон к строительной площадке, но, кроме того, таит в себе еще и глубокий астрономический смысл. Дело в том, что аллея обрывается около Вудхенджа, сооружения, едва ли не предшествующего своему каменному соседу — Стоунхенджу. Расстояние между ними в точности равно тридцати диаметрам Стоунхенджа и моделирует средний радиус лунной орбиты числом земных диаметров, как это принято в астрономии.
Окружность с этим радиусом, проведенная на местности, одновременно проходит через три так называемых длинных могильника. Увеличив таким образом Стоунхендж в 60 раз и построив гигантскую пентаграмму, легко увидеть, что все памятники вокруг контролируются пентаграммой: ее главная ось обозначена аллеей, трехкилометровая полоса Курсус (Бега) легла на сторону внутреннего угла пентаграммы, ни один из одиннадцати длинных могильников не оказался в ее “мертвых” зонах. Все памятники жестко связаны между собой линейными и угловыми величинами. Выполнив многочисленные измерения и расчеты, я пришел к выводу, что данное “геометрическое место точек”, выявленное Терешиным, совершенно уникально и исключает возможность случайного их размещения.
Поэтому можно допустить, что не только сам Стоунхендж, но и все мегалиты вокруг него сооружались по какому-то единому плану. Но кто в таком случае мог разработать столь фантастический план, которого в течение трехсот лет продолжали придерживаться многие поколения строителей?