Крит и Стронгеле — центр минойской цивилизации
Наряду с местной, внутренней тематикой, свойственной как Криту, так и Стронгеле, о которой Ж. И. Кусто говорит: художники острова Стронгеле “расписали стены цветами, птицами, газелями и обезьянами (росписи были выполнены даже искуснее, чем в Кноссе)”, росписи на острове Стронгеле раскрывают совершенно необычные для Крита темы с иным размахом.
На фреске острова Стронгеле из дома “Адмирала” перед изумленным зрителем возникают широкие пейзажные панорамы гор и долин. На панорамах разбросаны постройки. Пространства наполнены множеством народа, от простого люда до властителей острова. По скалам несутся олени, а их преследуют львы.
В пейзаж вписан крупный дворцовый комплекс. Его окружают мощные стены. Морские просторы качают на волнах флотилии кораблей и играющих дельфинов. В росписи возникает рассказ, как считают некоторые исследователи, о морском сражении и дальних странах.
Чтобы оценить ту огромную информацию, которую дает эта фреска, необходимо помнить, что сравниваем мы величины несоизмеримые. С одной стороны живопись, оставленную всеми дворцами и виллами Крита, где площадь лишь одного Кносского дворца равна 17 тыс. кв. м. С другой стороны, фрагмент города с острова Стронгеле, площадью всего 600 кв. м. Эта часть города не включает дворца, а значит, здесь нет и основных росписей.
Фрески острова Стронгеле позволяют считать, что жители круглого острова по-иному, чем критяне, видели мир. Их собственный остров представлялся им лишь небольшой частью огромного мира. В поле зрения народа острова Стронгеле безбрежные воды моря, которые бороздили их корабли, многочисленные острова, островки и континенты, разные народы и страны.
Живопись острова Стронгеле свидетельствует о широте взгляда, размахе и силе его обитателей. Перед нами мощная, господствующая в этом мире цивилизация. Когда смотришь на эту живопись, невольно вспоминаешь слова Платона: “На этом острове, именовавшемся Атлантидой, возник великий и достойный удивления союз царей, чья власть простиралась на весь остров, на многие другие острова, и часть материка, а сверх того… они овладели Ливией до Египта и Европой вплоть до Тиррении”.
Внимание зрителя не может не остановить еще один сюжет. Он связан с фигурой льва. Изображения львов встречаются на круглом острове весьма часто. Львы оживляют пейзажи фресок, украшают оружие, охраняют корму кораблей и бегут по его бортам. В то же время на Крите изображения львов пока не найдены и, по-видимому, найдены не будут. Не правда ли, странно?
“Лев в мифологии и фольклоре многих народов… (этого региона) символ божественной силы, мощи, власти и величия”…”. Львом нередко называли царя. Может быть, у минойцев сюжет льва связан с верховным правителем Эгеиды. В этом случае еще раз подтверждается наше предположение о том, что резиденцией верховной власти минойцев был остров Стронгеле.
Все то, что мы тут рассматривали, пусть в косвенной форме, является доказательством приоритета острова Стронгеле в государственности и культуре минойского мира. Более того, минойцы круглого острова не замыкались на жизни самого острова. Они были связаны с жизнью всего античного мира, хорошо его знали и, по-видимому, чувствовали себя там хозяевами.
Керамика и мастерство ее изготовления, по-видимому, значительно раньше становятся достоянием всего эгейского мира и осваивается им. С острова Стронгеле она развозилась на кораблях в отдаленные уголки Эгеиды. В керамических сосудах перевозили подати из всех земель Эгеиды, зерно, оливковое масло, вино. Керамика с острова Стронгеле попадала во все уголки Эгейского мира. Неудивительно поэтому, что керамические сосуды Крита уже в ранние времена отличались самобытностью, и некоторой самостоятельностью в выборе тем. Однако общие принципы композиции, формы и росписи сосудов во всем эгейском мире стилистически одинаковы.
В заключение еще раз вернемся к пропорциям у минойцев.
Во всем минойском искусстве, да и в искусстве всего древнего мира важное место занимает тема пропорций и ряда “золотого сечения”. До.сих пор в науке бытует мнение, что “впервые начала изучать связи природы и математики Пифагорейская школа”, т. е. греки. Так пишет, например, Ф. Зигель в книге, изданной в 1987 г. “Он (Пифагор) не оставил после себя никаких рукописей, его учение считалось тайным, и лишь немногое проникло сквозь плотную завесу секретности. Главное в учении Пифагора было положение о всемирной симпатии”, то есть гармонии всего сущего. “Пифагор был первым, кто обратил внимание на особое гармоническое деление любого отрезка, позднее названное — “золотым сечением”.
Утверждение это ошибочно. Мы уже говорили, что учение о космосе и закономерностях золотого сечения, египтяне, а как нам представляется, до них и минойцы знали, как минимум, за 3 с лишним тыс. лет до н. э. В начале III тыс. до н. э. ряд золотого сечения был записан на стенах ансамбля Джоссера в Египте. Золотое сечение использовалось при построении египетских и минойских архитектурных ансамблей и живописных композиций. И именно поэтому, постоянно встает вопрос — почему древние отводили столь важное место в философии, культуре и теогонии “золотому сечению”? Почему оно считалось тайным знанием? Ведь недаром же человек, давший египтянам эту закономерность, был обожествлен.
Думается, на этот загадочный вопрос дало ответ открытие советского астронома К. Бутусова. Он обнаружил закономерности золотого сечения в построении солнечной системы. “Частоты обращения планет и разности частот обращений образуют спектр с интервалом, равным Ф (”золотое число”), т. е. спектр, построенный на основе золотого сечения. Иными словами, спектр гравитационных и акустических возмущений, создаваемых планетами, представляет собой консональный аккорд, наиболее совершенный с эстетической точки зрения”. “Расположение перигелиев и афелиев планет по логарифмическим спиралям, как доказал К. Бутусов, также связано с “гармоническим” числом Ф” — продолжает Ф. Зигель. Открытие К. Бутусова позволяет сделать удивительное предположение.
Древние египтяне и минойцы, прекрасные астрономы, изучавшие и знавшие космос, по-видимому, считали закономерности построения космоса “божественными”, тайными знаниями. Именно поэтому все, что было связано со строительством культовых зданий, изображением богов, было делом посвященных и избранных, знавших законы высших сфер, то есть закономерности “золотого сечения”, или функции от “золотого сечения”.
По-видимому, и Пифагор, путешествовавший по Египту и изучавший египетскую философию, узнал о “божественных пропорциях”. Все это не может не поражать! Удивительные познания древних в астрономии позволяют считать, что уровень науки и искусства египтян и их учителей минойцев-атлантов был фантастически высок!
